Мысли вслух о войне великого полководца

Каждый год наша страна отмечает великий общенародный праздник — День Победы. Общеизвестно, что огромный вклад в Победу внесли советские военачальники и полководцы, среди которых особое место занимает Георгий Константинович Жуков.

Георгий Константинович Жуков родился в дер. Стрелковка Калужской области в семье простого крестьянина. По окончании 3-х классов церковно-приходской школы трудился в скорняжной мастерской, принадлежащей его дяде в Москве. В 1915 году Георгий Жуков пошел в армию, участвовал в Первой мировой войне, где получил звание унтер-офицера и стал кавалером двух Георгиевских крестов. После Октябрьской революции вступил в ряды Красной Армии. В Гражданскую войну будущий маршал участвовал во многих боях на Южном, Западном и Восточном фронтах. В 1923 году Жуков стал командующим полка, а начиная с 1937 года — командир третьего, а затем шестого кавалерийских корпусов РККА. Георгий Константинович Жуков впервые использовал танки для окружения и уничтожения врага в сражениях на Халхин-Голе, за что был награжден орденом Красного Знамени Монгольской Народной Республики. Там же ему присвоили звание Героя Советского Союза. Карьера Жукова стала стремительно идти вверх. Перед началом ВОВ Жуков Георгий Константинович стал заместителем наркома обороны СССР и главой Генерального штаба. Приводим несколько высказываний и воспоминаний великого полководца:

— Для меня главным было служение Родине, своему народу. И с чистой совестью могу сказать, что сделал все, чтобы выполнить этот долг.

— Война от всех народов мира потребовала много жертв.

— Я счастлив, что родился русским человеком. И разделил со своим народом в минувшей войне горечь многих потерь и счастье Победы.

— Основных законов оперативно-стратегического искусства И. В. Сталин не придерживался. Он был подобен темпераментному кулачному бойцу, часто горячился и торопился вступить в сражение.

— Величие подвига под Москвой состоит в том, что силой мы немцев не превосходили... Теперь трудно поверить, но в конце боев под Москвой была установлена норма снарядов: один-два выстрела на орудие в сутки.

— Меня упрекали в излишней требовательности, которую я считал непременным качеством командира-большевика. Оглядываясь назад, думаю, что иногда я действительно был излишне требователен и не всегда сдержан и терпим к проступкам своих подчиненных. Меня выводила из равновесия та или иная недобросовестность в работе, в поведении военнослужащего. Некоторые этого не понимали, а я, в свою очередь, видимо, недостаточно был снисходителен к человеческим слабостям.

— Вспоминая совместную работу с офицерами старой армии, должен сказать, что в большинстве своем это были честные, добросовестные и преданные Родине сыны нашего народа. Когда приходилось отдавать жизнь в боях с врагами, они шли на это не дрогнув, с достоинством и боевой доблестью.

— Нет ничего проще, чем, когда уже известны все последствия, возвращаться к началу событий и давать различного рода оценки. И нет ничего сложнее, чем разобраться во всей совокупности вопросов, во всем противоборстве сил, противопоставлении множества мнений, сведений и фактов непосредственно в данный исторический момент.

— Разгром противника в операции, сражении или в бою — дело всего коллектива, общее дело. Тот, кто пытается возвыситься над коллективом, или тот, кто хочет кого-либо возвысить, — противоречит истине.

— Гитлеровский фашизм превратил немецкую молодежь, еще не достигшую зрелого возраста, в душегубов. Без капли сожаления расстреливали они, сжигали в печах живых людей, невзирая на возраст и пол.

— Лично я склонен считать, что для сомнений в самоубийстве Гитлера оснований нет.

— Однажды вечером мне позвонил Константин Константинович Рокоссовский и сказал, что из Москвы получен приказ о моем назначении на новую должность. — Сколько вам потребуется времени на сборы? — спросил он. — Часа два, — ответил я. — Мы вас так не отпустим, — сказал К.К. Рокоссовский, — ведь вы ветеран 7-й дивизии, и проводим вас, как положено, таково общее желание командно-политического состава второй бригады. Я, разумеется, был очень тронут. Через несколько дней состоялся обед всего командного и политического состава 39-го и 40-го кавполков, на котором присутствовало командование дивизии. Я услышал много хороших, теплых слов в свой адрес. Шли они от чистого сердца и запомнились на всю жизнь.